Специальные цены!
 
 

«Мы достигнем такого уровня, что MDK станет защитником авторов контента»

«Мы достигнем такого уровня, что MDK станет защитником авторов контента»

Это будет что-то вроде «Биржи мемов» как в «Дружко шоу»? Поговорим о новой платформе. «На этой неделе рекомендуем вкладывать свои лайки в такие-то мемасики», —, а авторы получают вознаграждение?

Но оценке подвергается не мем, а абсолютно любой элемент креатива. Роберто Панчвидзе: Если говорить совсем упрощенно, то да. Это можно сравнить разве что с постройкой нового дома или устройством целой страны. Все будет сложнее, потому что само сообщество будет управлять не только мемами, но и самой атмосферой и структурой сообщества.

Когда ты планируешь показать первый прототип платформы?

Сейчас мы плотно занимаемся макетами. Роберто Панчвидзе: Недели через три. По этим макетам вообще ничего нельзя будет сказать о будущем платформы. Но поскольку проект растянется на год, финальный вариант будет отличаться от стартового.

То есть это просто дизайн-концепция?

Понятно, что блокчейн — сложная вещь, да и разработка платформы не легче: там много ролей. А сколько людей работает над проектом?

Благодаря деньгам, которые мы планируем выручить на ICO, появится ставка для мобильных разработчиков — на iOS и Android. Роберто Панчвидзе: На бэкенде работает два человека, еще три дизайнера.

Это та команда, которая позволит нам нормально зайти и запускать более сложные функции. Кирилл Банщиков: Костяк — 12 человек. Это именно разработчики, без учета менеджеров по проекту. Для дальнейшего расширения охвата и введения новых функций, которые мы придумали, ее потребуется расширять.

Когда в 2011 году MDK только появилось, вы публиковали картинки и новости, которые предлагали пользователи. Ты был одним из первых в рунете, кто использовал пользовательский контент. Создание своей платформы — логичное продолжение?

Ты сам видел, что сейчас многие платформы ударяются в авторский контент — в том числе и «ВКонтакте». Роберто Панчвидзе: Да. Хотим привлечь тех, кто «спит» — кто совсем неизвестен, но хочет зайти. Но мы идем совершенно другим путем: не собираемся поощрять существующих авторов.

Благодаря такой математике нам казалось, что в скором времени в мире будет только авторский контент. У самых истоков мы собирали креативных пользователей, надеясь, что один человек сможет выдавать минимум три картинки за день.

А блокчейн — это именно то, чего нам не хватало, чтобы комьюнити могло существовать и выстраивать свою информационную плоскость. Комьюнити-платформа — это новая веха в нашей истории. Наша валюта, токен станет стандартом финансовых отношений между пользователями.

Сбывается мечта школьников — зарабатывать на создании мемов?

Зарабатывать можно на создании любой единицы контента. Роберто Панчвидзе: Да, но не только мемов. Мы видим, что Medium пытается ввести возможность поощрять авторов, Instagram отдается социальному закону и готов делать удобные функции для рекламодателей и создателей контента.

А что остается сообществу? Но тем не менее, эти шаги делаются в угоду небольшой прослойки пользователей. Если людей кроме контента ничего не объединяет, то его качество будет неизбежно падать.

У нас конкуренция будет большая: и как следствие, контент станет нашей сильной стороной. Определенный порог качества задают пользователи — если нет конкуренции, то и контент не может соответствовать.

Мы еще не придумали, как их назвать, но определенно это будут не безмолвные «подписчики». Пользователь будет бороться за новых читателей-почитателей.

Украинские разработчики делали соцсеть с оплатой за действия. Наверняка помните — этим летом выстрелил, а потом куда-то исчез проект Nimses. Что ты думаешь о них?

Хорошая идея, красивый дизайн, эффективная маркетинговая кампания. У них изначально все было сделано неправильно. Если бы пользователи совершали полезные действия — как хотим мы, — то дело другое: тогда возникают типичные экономические связи между пользователем и площадкой. Но давать деньги людям за то, что они просто есть, — это, по-моему, какая-то глупость.

Основатели проекта очень поздно стали подключать партнеров, потому что это нужно было делать в первую очередь. А в случае Nimses ничего не понятно. У нас нет такой проблемы: например, за наши токены можно сразу купить рекламу по обмену.

У вас тоже будет такая механика? На «Лепре» тоже можно было активировать платные функции — сменить ник, подарить кому-то подписку и так далее.

Там человек вводил их извне и пытался потратить. Кирилл Банщиков: На «Лепре» ты не мог зарабатывать эти деньги. Если мы не сможем кому-то платить криптовалютой, то введем услуги — для нас это проблемы вообще не составит. У нас другой случай.

Похожи ли они на то, что вы хотите создать в итоге? Наверняка ты слышал про платформы Steemit и «Голос», где пользователи тоже получают вознаграждение за контент.

Это круто, но авторы больше ориентировались не на рядовых пользователей, а на разработчиков: там сложно найти информацию. Кирилл Банщиков: Они стали первыми, кто решил засунуть блокчейн и платить пользователям своей внутренней криповалютой.

В итоге у них каждый день выпускается новая порция валюты, которая распределяется по «китам». Также их экономика построена на «китах»: продвигаются те, у кого больше токенов. Это не похоже на интересную систему для людей. И проект превращается в тусовку для своих. Авторы проекта с этим борются, но не похоже, чтобы у них получалось.

В 2017 году социальные связи умирают. Роберто Панчвидзе: Мы будем поощрять авторский контент и взаимодействие людей внутри сообщества. Нас во многом вдохновил «Лепрозорий». Единственный выход — построить другое сообщества: не в офлайне, а в онлайне.

Я читал твою перепалку в Facebook с главным редактором издания N+1 Андреем Коняевым. Хорошо, что речь зашла о контенте. Что будет на вашей платформе? Он упрекал пользователей MDK в воровстве контента. Также можно принести чужой контент, а вы за него будете награждать?

MDK сейчас так функционирует, потому что иначе он фунционировать бы не смог. Роберто Панчвидзе: Мы обсуждали этот момент внутри команды. Технически «ВКонтакте» не позволяет этого делать. Если ходить и смотреть за каждой картинкой, которую нам присылают, или которую мы находим, то MDK в таком злободневном формате не было бы.

Новость сопровождалась видео — vc.ru). И возвращаясь к теме изнасилования (бывший шеф-редактор Lenta.ru Александр Амзин опубликовал в Facebook скриншот новости MDK о происшествии в одном из клубов Нижнего Новгорода, где предположительно изнасиловали посетительницу. Если бы мы написали об этом без видео, то никто на новость не обратил бы внимания. Вдруг видео было авторским, или вдруг там действительно было изнасилование.

Тот же художник Duran. Понятное дело, что еще с самого начала мы постоянно сталкивались с возмущением создателей контента. Его картинки почти сразу попадали к нам, а он негодовал.

Это был наш первый шаг в сторону авторского контента. Но потом мы договорились, что водяные знаки никуда не пропадут с его картинок, а еще спустя какое-то время дали ему доступ к админке.

И было бы глупо, если бы мы по таким же принципам делали MDK 2.0. Но, к сожалению, мы не можем всем авторам дать доступ к админке, и смотреть за соблюдением [авторских прав].

Мы изучали опыт Reddit, Imgur, где многие авторы самостоятельно выискивают источники и сообщают крупным площадкам о том, что это их контент. Поэтому мы будем просматривать множество механик, которые дадут возможность выявлять первичного автора. И все это можно автоматизировать — у нас есть опыт.

То есть первая задача — дать возможность сообществу самоорганизоваться? Я правильно понимаю, что ваша внутренняя политика в отношении пользовательского контента — разрешить все, что не нарушает закон, и ждать обращения правообдалателей, чем пытаться предугадать их обращение заранее?

Но технически завтра мы будем отстаивать его интересы. Сначала — да.

Читать главную зачастую неинтересно, потому что авторы публикуют контент, который продвигает себя сам, — всяких котиков, девушек-блогеров и так далее. Вернемся к Steemit. Не боитесь, что на вашей платформе будет то же самое и люди станут заходить не ради веселья, а ради денег? То есть не очень интересный по содержанию, но люди за него голосуют.

Но нам важно осторожно формировать сообщество на стадии критической массы: оно будет само отвергать такого рода контент и минусовать авторов. Кирилл Банщиков: Естественно, кто-то будет публиковать котиков.

Как «Лепра»? То есть задача сделать саморегулируемое сообщество?

Их работа будет поощряться, причем очень хорошо. Не в том плане, что они за Лешу Навального против Путина, а в том, что они будут ответственно относиться к своей функции. Для них модерация станет социальным статусом.

Вы уже понимаете форматы пользовательских публикаций?

Котики и Instagram-блогерши тоже будут. Да. Но люди смогут перестраивать экосистему сообщества — создавать определенные разделы для такого контента.

То есть это что-то вроде подреддитов?

Например, они увидят, что публикация попала не в тот раздел, и они смогут направить ее в подходящее место. Наподобие, только это смогут делать сами члены сообщества.

Будущее за ним, или это пока еще локальная штука? Как ты относишься к видеоконтенту?

Первоначально над картинками тоже все смеялись: «Кто будет их смотреть?» Но когда интернет распространился, картинки стали смотреть все. Роберто Панчвидзе: Будущее определенно за видеоконтентом.

YouTube с 2007–2008 года бьется за нишу видео, и конкурентов у него нет. Тот же Instagram выстрелил благодаря тому, что технологии позволили ему это сделать. В этот рынок поздновато заходить, потому что Google отвоевала целую индустрию и согнать её с насиженного места попросту нет возможности.

И так во многих других развивающихся странах: Индии, Бразилии, и так далее. Мы видим, что в США волна видеоконтента стихает, а у нас он еще на пике.

Потому что на телевидении цензура. Для жителей России YouTube становится альтернативой телевидению. Умрет ли телевидение или станет тем, чем сейчас является радио? Как в дальнейшем будет проходить водораздел между YouTube и телевидением?

Во многом потому что там развит сегмент Smart TV. Роберто Панчвидзе: Посмотрим на опыт США: телевидение там вполне себе живет. Это опять же произошло из-за проникновения интернета в телевизионные технологии появления сервисов вроде Netflix.

Весь спектр контента, который есть на телевидении, есть и на Smart TV. Они позволяют смотреть на телевизоре и авторский контент, и новости. Думаю, в будущем телевидение будет существовать только так.

Все телевизионные жанры: ток-шоу, политические программы, криминальные сводки — уже спокойно живут в YouTube. То, что у нас есть сейчас: первый, второй, четвертый канал и так далее — это все умрет. И будет существовать на стыке. Телевидение полностью перетечет на YouTube со всеми его минусами.

Как ты думаешь, будет ли в России со временем цензурироваться YouTube?

В начале октября YouTube деактивировал всю сетку каналов, посвященных игре FIFA. Роберто Панчвидзе: А он уже спокойно цензурируется. Это тоже цензура — в том виде, в котором она может существовать. Причина — в комментариях они разместили рекламу букмейкерской конторы XBet.

Я не понимаю, зачем, почему, как, но цензура на удаление роликов вполне существует. Российский YouTube вполне лоялен к действующей власти.

Существует же канал Навального, который для него — основной способ общения с аудиторией. Согласись, что реклама тотализатора — это не оппозиционные ролики. Я не могу представить его где-то на телевидении.

Ее нельзя заставить удалить ролик, потому что он не нравится [власти]. Конечно же, YouTube — это международная компания. Или захламить топ YouTube индийскими роликами, как это было несколько месяцев назад. Но вполне возможно привлечь человека к ответственности за клевету.

Как ты относишься к Telegram?

Если есть WhatsApp, зачем тогда он нужен? Роберто Панчвидзе: Раньше относился скептически. На первых порах я не оценил их медийную значимость. Мое отношение изменилось после появления каналов.

Это напоминало укороченную версию ЖЖ. Сперва они выглядели как типичный Twitter — как игра в одну сторону без возможности комментировать. Но я забыл, как развивалась история ЖЖ: платформа стала популярной после того, как туда стали заносить бюджеты.

Появилось огромное количество политических инсайдеров, которые хоть и имеют мало общего с действительной повесткой, но привлекли читателей, потому что политика стала для молодежи актуальной темой. Появление такого канала как «Незыгарь» — это первая веха в череде событий, которая увеличила медийную значимость Telegram.

Соцсеть начала бороться с распространителями эротического контента, и судя по всему — успешно. Но все превратилось в откровенную помойку с появлением людей, которые ведут свои паблики во «ВКонтакте». Тогда владельцы пабликов побежали в Telegram, увидев там деньги.

К слову о деньгах. Пытаются сыграть на ажиотаже. Новый владелец канала перепродал его за пять миллионов рублей. Когда Артур Чапарян продавал канал «Бывшая» за миллион рублей, его предупреждали, что сумма занижена. Слышал ли ты о других сделках по Telegram-каналам?

До меня доходили слухи, что несколько каналов, где публикуются анонимные истории и авторский профессиональный контент — вроде «Проститутки Кэт», «Водитель Uber», «Пилот самолета» и так далее, — продали за два-три миллиона рублей. Роберто Панчвидзе: Забавно, но мы были первыми, кому Артур предложил купить «Бывшую». У каналов — 80–90 тысяч подписчиков.

На волне хайпа он действительно мог продать его за пять миллионов рублей. Чапарян, конечно, занизил цену. Но я посчитал это с привлечением самого Чапаряна для ведения коммьюнити.

Например, я — владелец, а при мне есть определенное количество редакторов, которые живут этим пабликом. Он мог бы продать его и встать к покупателю на зарплату: у нас такая практика при продаже каналов очень популярна.

А Артур прежде всего известен как стендап-комик, поэтому ему вряд ли было бы интересно работать на зарплате. Они знают свою аудиторию и ее вкусы.

Есть ли у тебя собственные проекты в Telegram?

По стилистике он больше похож на наш канал в Twitter — там больше веселостей, но есть и актуальная повестка и юмор из разряда «как у них на западе». Прежде всего — MDK. В Telegram аудитория гораздо умнее.

Сколько всего сообществ входит в твою «медиаимперию»?

В Facebook сообщества нет, из «Одноклассников» мы ушли в 2013 году. Роберто Панчвидзе: Во «ВКонтакте» примерно 15 аккаунтов, в Telegram — четыре, в Twitter — три. Либо они еще не очень большие, либо не нащупали свою подачу контента. Также есть большое количество пабликов, которое мы не показываем.

Некоторые аккаунты дублируются в разных соцсетях — vc.ru) (MDK принадлежат такие сообщества, как «Орлёнок», «Институт Благородных девиц», «Бумажный самолётик», «Катавасия», Brighton Beach, CS: GO HS, Dota 2 HS и другие.

Как различается контентая политика MDK для Telegram, Twitter, «ВКонтакте»?

Когда мы начинали во «ВКонтакте», тогда все в основном были школьниками и студентами. Роберто Панчвидзе: Прежде всего, мы берем целевую аудиторию, которую хотим охватить.

И мы создавали контент в духе «юмор для студентов». В то время общество оценивало «ВКонтакте» как сообщество студентов. Потом подключились школьники, и мы создали альтернативу MDK для них — «Орлёнок».

Мы долго нащупывали свою нишу: видели, что уже были аккаунты с анекдотами и мемами, и понимали, что это не для нас. Потом решили перетечь в Twitter. И привлекли журналистов, политических деятелей и так далее. Тогда мы начали публиковать околополитические шутки, рассчитанные на более взрослую аудиторию.

В 2011 году ты говорил, что вы зарабатывали $1 млн в год. Давай перейдем к деньгам. Как изменилась выручка в 2016 году?

Сколько человек у вас работает?

У вас объединенная редакция?

Есть крыло, которое занимается именно графическим контентом. Нет, сегментированная. Оно отделено от редакции: редакция видит уже готовый контент, но не видит людей, которые его создают, чтобы не было никакой лояльности.

Мы позволяем им общаться, но в чатах они друг от друга отделены. Редакция в Twitter отделена от редакции в Telegram и от редакции во «ВКонтакте».

Не в одном помещении сидят? Они все разбросаны по стране и СНГ, правильно?

А где общаетесь?

Сколько тратите на редакцию в месяц?

Кстати, платформа позволит оптимизировать этот процесс. Мы платим за единицу контента. Обычно чуть меньше — от полумиллиона до миллиона. Содержание редакции обходится в миллион рублей в месяц — это потолок.

Что помогает набирать аудиторию? С самого начала вы держались обособленно от других пабликов, но быстро росли.

Каждый квартал стараемся всех троллить. Просто мы умеем хайпить. Все как-то само по себе получается. У нас нет определенного плана. Все скандалы, которые связаны с нами, не настолько срежессированы, как это многим кажется.

Есть темы, которые вы могли затронуть, например, в 2013 году, но не можете затронуть сейчас?

Единственный камень преткновения — это религия. Роберто Панчвидзе: Стоящих особняком — нет. У нас уже был процесс, который затянулся на полгода. Сейчас законодательство не позволяет нам делать реверансы в сторону [православной] церкви, в сторону ислама. В 2016 году мы потеряли паблик — по решению суда URL c mdk был заблокирован.

Это не отразилось на посещаемости — хайп растянулся на год. Тогда мы потеряли короткий адрес.

То дело было целиком и полностью сфабриковано, потому что контент, которые приводили так называемые эксперты — был вообще не наш. Наверное, сейчас мы стараемся в больше степени аккуратно проходиться по этому. У нас не было возможности его выиграть вообще никак, даже с хорошими юристами. По моему оценочному мнению, суд был куплен кем-то.

У вас есть какая-то внутренняя цензура или самоцензура?

Мы в какой-то степени патриоты, но не с той системой управления, которая есть сейчас. Роберто Панчвидзе: Мы стараемся не вилять хвостом перед условной властью. Например, об избиении водителя в Дагестане, который не хотел пропускать кортеж. Стараемся делать злободневный контент. Такой контент мы любим — он затрагивает за живое, заставляет людей шевелить мозгами, после того как у них «подгорит».

Если хочешь смотреть такое — иди в известные паблики и группы. А очередное поздравление Владимира Владимировича — это не наш контент. А мы — жиза.

К тебе приходили из Администрации президента с какими-нибудь интересными предложениями?

Нас никто не пытался купить, никто не пугал, пистолет к виску не приставлял. Я знаком со многими людьми оттуда, но с предложениями ко мне не приходили. Но все лица мы знаем.

Как вы познакомились с ними?

В той или иной степени там присутствуют люди из правительства, депутаты, из администрации и «причастные». Роберто Панчвидзе: Я выступаю на многих конференциях. Я рассказываю, что думаю я. Они подходят, знакомятся, рассказывают о себе, о том, что думают. На этом мы заканчиваем наш диалог.

Контент никто не проплачивает. Господрядов я не получаю. Если мы посмотрим на российские СМИ, то там не такой градус лояльности к соцсетям. Там на удивление достаточно лояльные ребята, и все-таки я надеюсь, что такое отношение сохранится.

Мы позиционируем себя как мета-СМИ. Потому что остальные — либо одиночки, либо не слишком объективны. Но все-таки у нас нет такой повестки — мы не собираемся каждый месяц и не говорим: «Вот про это мы пишем, а про это — нет».

Расскажи, как меняется аудитория MDK, и кем был типичный подписчик образца 2011 года, и кто — типичный подписчик сейчас?

Остальные — это либо те, кто не поставил себе возраст, либо работающие студенты. Роберто Панчвидзе: Раньше, как говорили многие аналитики, 50% — это школьники. При этом нужно выделить определённую касту — люди, которые целенаправленно приходили троллить.

Там есть и ватники, и либералы и так далее. Многие открывают MDK ради комментариев. В Twitter — Кашин, Навальный, другие люди. Представлен любой класс, иногда приходят известные люди — люди с «галочкой», блогеры.

Как ты считаешь, в чем отличие нынешних 16-летних от 16-летних 2011 года?

С другой стороны, культура изменилась. Роберто Панчвидзе: Различий очень мало, как мне кажется. У нас было такое постсоветское восприятие: что нам навязывалось, то мы пытались отторгнуть.

Каждый раз происходило какое-то бурление. Самой больной темой был День победы. Мы не могли стоять в стороне и включались в обсуждение: «Нужно ли вообще праздновать?» Нынешним школьникам это вообще неинтересно.

В большинстве своем наша аудитория — это москвичи и петербуржцы. Их выращивали в отрыве от всего этого.

Как из-за этого меняется контент?

Мы стараемся удержать ту аудиторию, которая выросла с нами. Роберто Панчвидзе: Во «ВКонтакте» контент MDK не сильно изменился. Но в Telegram мы привлекаем нынешних школьников.

Подростки старались придерживаться такой тактики — придумывать имена, быть в анонимном коммьюнити. «ВКонтакте» позволяла раньше сохранять определенную анонимность — использовать чужие фотографии, создавать поддельные аккаунты, и все остальное.

Сейчас есть возможность создать канал в Telegram, который будет определенным рупором общения, и создать тот же мультичат, где эта огромная орава школьников общается нон-стоп. Тогда мы создавали закрытые группы, где общались с нашей аудиторией. И мы наблюдаем за всем этим, иногда тоже включаемся в беседы.

Поэтому только через общение с ними я могу что-то нащупать. Мне 25 лет, и я иногда не могу понять, почему тот или иной юмор популярен у 16-летних. Они охотно идут к нам — MDK для них авторитет в медийном пространстве. И привлекать молодых креаторов можно только через общение.

Сколько времени и денег займет развитие паблика с нуля до миллиона подписчиков?

Стартовая стоимость — от 5 миллионов рублей. Развить паблик можно и за полгода. У нас есть опыт раскачивания сообщества бренда — Burger King. Рекомендуемая — 10 млн рублей. Мы им сделали 250 тысяч подписчиков меньше чем за полгода. Сейчас это самое популярное сообщество в своем сегменте. Влили туда много — не могу раскрыть число.

Расскажи об успешных кейсах помимо Burger King? В 2013 году вы открыли креативное агентство MDK Creative. И вообще, владельцы пабликов часто открывают свои агентства?

Но они не наши конкуренты. Роберто Панчвидзе: Наверное, единственный удачный пример такого агентства — Tiger Milk. Но работают вполне удачно, насколько я вижу, и вполне зарабатывают. Они работают с ecommerce, охотно что-то делают для локального рынка, умеют работать с умеренными бюджетами.

Помимо Burger King — KFC, банки и так далее. Мы работаем с гигантами. Когда мы только начали, первым успешным кейсом, который послужил для нас толчком, стал кейс с агентством Hungry Boys и KFC по продвижению баскетов.

Поработав месяц-полтора, мы увидели, что посещаемость и «покупабельность» товаров KFC выросла во много раз. Мы тогда только начали продвигать идею, что нативный контент для бренда более важен, чем прямой — с ссылками и отслеживаемой конверсией.

Как менялось отношение рекламодателей к MDK?

Сейчас бренды поняли, что в соцсетях можно хорошенько похайпить и поднять ценность бренда. Роберто Панчвидзе: За три года мало что поменялось. Они готовы к тому, чтобы мы сделали мемы, но менеджеры выбирают менее удачные, которые по нашему мнению не сок. Они все хотят быть модными, крутыми и шарящими, но приходят с огромным бренд-буком, своей командой.

Они отчитываются перед компанией, поэтому все шишки перекладывают на нее. SMM-специалистам со стороны бренда гораздо проще. Мы же подписываем контракт, и если нарушаем законодательство или авторские права, то можем нарваться на штаф — два-три миллиона рублей.

Уже нарывались?

Это отбивает аппетит к любым тендерам. Роберто Панчвидзе: Мы — нет, но у моих коллег коллег по рынку есть примеры, когда они были вынуждены платить миллионы рублей за неудачную шутку.

Те, кто хочет работать, делают для «ВКонтакте» контент как для Facebook —, а он совсем не выстреливает. Работать с этим крайне сложно.

Это реально очень тяжелая работа — там и своя выработанная бюрократическая система, и маркетинговая, и креативная, которая позволяет нам быстро создавать ситуативный контент — в течение нескольких часов. Сейчас мы готовим кейс, который делали с Burger King. И он разлетается, хорошо заходит, накачивает паблик виральным трафиком.

Сколько брендов сотрудничает с MDK Creative?

Burger King. Якорный бренд — один. Мы берем от одного до двух. Каждый месяц приходят три-четыре бренда, которые готовы сделать спецпроект.

Сколько стоит спецпроект?

Он длится месяц-полтора. От трех миллионов. За эти деньги мы готовы только креативную концепцию разработать. Иногда приходят люди, у колторых всего 500 тысяч рублей. Заниматься исполнением, тактикой — нет.

Как ты познакомился с сооснователем MDK Дмитрием Аладышевым?

Я шерстил по пабликам во «ВКонтакте» поисках контента, а потом нашел MDK. Роберто Панчвидзе: В самом MDK. И подумал: зачем создавать что-то с нуля, если могу присоединиться и стать администратором ресурса, у меня такой опыт уже был на некоторых форумах. Оказалось, что это то сообщество, которое я давно искал.

Я понял, что мне нужно его выиграть, и выиграл. В то время MDK существовал неделю-две, и Дмитрий как раз проводил конкурс среди подписчиков: он хотел найти админа.

Как менялось твое отношение к MDK?

В 2011 году паблик для меня был больше как хобби: я успевал работать, учиться, еще что-то. Роберто Панчвидзе: Я все больше и больше погружался в работу над развитием проекта. Тогда мне требовалось сделать всего пять публикаций в день.

Но это было не главное — мне нравилось внимание. В 2012 году хобби начало приносить деньги. И это было для меня экспериментом. И как психологу — наблюдать за психологией масс. Меня это потихоньку стало затягивать. Наверное, я таким образом тешил самолюбие.

Это потихоньку оттягивало меня от личной жизни, от учебы и наемной работы. Я стал знакомиться с людьми, которые работают в маркетинге, в SMM, занимаются стартапами.

Кем ты тогда работал?

Это было примерно в 2010 году — моим начальником был нынешний глава рекламного агентства R: TA Павел Гительман. Роберто Панчвидзе: С 17–18 лет я работал менеджером-промоутером по продаже пластиковых окон. В то время он впервые рассказал мне про Twitter.

До этого у меня было несколько дневников, они даже пользовались каким-то успехом, но не было массовости. У меня возникло желание делать свой проект в соцсетях — тогда же я зарегистрировался во «ВКонтакте» и стал искать формат для MDK.

Названия уже не помню. Потом я работал продавцом в магазине с дисками в «Европейском». Многие из них стали потом блогерами. Там я познакомился с большим количеством людей, которые делились со мной опытом.

А в 2012 году попробовал себя в SMM —в рекламном агентстве Paper Plan. Также работал в элитном секс-шопе. Но надолго там не задержался: в то время MDK уже был, но сверхдоходов не приносил, и мне нужно было работать.

Мне было любопытно, как это все работает, как создаются рекламные кампании с упоминанием брендов. Когда устраивался, не стал говорить, что у меня есть свой паблик.

Тогда я поинтересовался у своего куратора — все ли SMM-агентства этим занимаются. Наш клиент был связан с газировкой, и лично я занимался тем, что ходил по полумертвым группам и размещал там рекламу бренда. Он сказал, что да.

Расскажи о том, с какими личными трудностями роста ты столкнулся как предприниматель?

Я начал студентом первого курса, совсем зелёным. Роберто Панчвидзе: Самое сложное было, конечно, расти и развиваться вместе со своим делом. Да, мне пришлось прочитать много информации о рекламе, маркетинге, ИТ и менеджменте, но это происходило с большим удовольствием, чем занятия наукой.

Мне не нужно было идти переучиваться, чтобы получить эти знания, я их получал из открытых источников. Немаловажным фактором роста служило то, что в распоряжении нашего поколения был свободный и открытый интернет.

Так могло случиться много раз, но мы всегда относились бережливо к нашим читателям — этого у нас не отнять. но работа в поле, с комьюнити, — это не теория поведенческой психологии масс: одна ошибка и твоя аудитория от тебя отвернётся.

И мы пять лет это долбим всем. Самое трудное, конечно, что мы не были первопроходцами, было масса развлекательных сайтов, приложений, пабликов, но у нас с Димой было своё видение, как и что должно работать по части бизнеса.

Как выглядит твой типичный день?

Я просыпаюсь и сразу начинаю серфить интернет, проверяю все кана Роберто Панчвидзе: Мой типичный день безумно скучен, если так подумать.

Но оценке подвергается не мем, а абсолютно любой элемент креатива. Роберто Панчвидзе: Если говорить совсем упрощенно, то да. Это можно сравнить разве что с постройкой нового дома или устройством целой страны. Все будет сложнее, потому что само сообщество будет управлять не только мемами, но и самой атмосферой и структурой сообщества.

Это будет что-то вроде «Биржи мемов» как в «Дружко шоу»? Поговорим о новой платформе. «На этой неделе рекомендуем вкладывать свои лайки в такие-то мемасики», —, а авторы получают вознаграждение?

Сейчас мы плотно занимаемся макетами. Роберто Панчвидзе: Недели через три. По этим макетам вообще ничего нельзя будет сказать о будущем платформы. Но поскольку проект растянется на год, финальный вариант будет отличаться от стартового.

Когда ты планируешь показать первый прототип платформы?

То есть это просто дизайн-концепция?

Благодаря деньгам, которые мы планируем выручить на ICO, появится ставка для мобильных разработчиков — на iOS и Android. Роберто Панчвидзе: На бэкенде работает два человека, еще три дизайнера.

Понятно, что блокчейн — сложная вещь, да и разработка платформы не легче: там много ролей. А сколько людей работает над проектом?

Когда в 2011 году MDK только появилось, вы публиковали картинки и новости, которые предлагали пользователи. Ты был одним из первых в рунете, кто использовал пользовательский контент. Создание своей платформы — логичное продолжение?

Это та команда, которая позволит нам нормально зайти и запускать более сложные функции. Кирилл Банщиков: Костяк — 12 человек. Это именно разработчики, без учета менеджеров по проекту. Для дальнейшего расширения охвата и введения новых функций, которые мы придумали, ее потребуется расширять.

Ты сам видел, что сейчас многие платформы ударяются в авторский контент — в том числе и «ВКонтакте». Роберто Панчвидзе: Да. Хотим привлечь тех, кто «спит» — кто совсем неизвестен, но хочет зайти. Но мы идем совершенно другим путем: не собираемся поощрять существующих авторов.

Мы изначально себя поставили как «народный» агрегатор У каждого пользователя будет возможность прославиться и сразу же получить за это деньги.

Благодаря такой математике нам казалось, что в скором времени в мире будет только авторский контент. У самых истоков мы собирали креативных пользователей, надеясь, что один человек сможет выдавать минимум три картинки за день.

Зарабатывать можно на создании любой единицы контента. Роберто Панчвидзе: Да, но не только мемов. Мы видим, что Medium пытается ввести возможность поощрять авторов, Instagram отдается социальному закону и готов делать удобные функции для рекламодателей и создателей контента.

А блокчейн — это именно то, чего нам не хватало, чтобы комьюнити могло существовать и выстраивать свою информационную плоскость. Комьюнити-платформа — это новая веха в нашей истории. Наша валюта, токен станет стандартом финансовых отношений между пользователями.

Сбывается мечта школьников — зарабатывать на создании мемов?

У нас конкуренция будет большая: и как следствие, контент станет нашей сильной стороной. Определенный порог качества задают пользователи — если нет конкуренции, то и контент не может соответствовать.

А что остается сообществу? Но тем не менее, эти шаги делаются в угоду небольшой прослойки пользователей. Если людей кроме контента ничего не объединяет, то его качество будет неизбежно падать.

Украинские разработчики делали соцсеть с оплатой за действия. Наверняка помните — этим летом выстрелил, а потом куда-то исчез проект Nimses. Что ты думаешь о них?

Мы еще не придумали, как их назвать, но определенно это будут не безмолвные «подписчики». Пользователь будет бороться за новых читателей-почитателей.

Основатели проекта очень поздно стали подключать партнеров, потому что это нужно было делать в первую очередь. А в случае Nimses ничего не понятно. У нас нет такой проблемы: например, за наши токены можно сразу купить рекламу по обмену.

Хорошая идея, красивый дизайн, эффективная маркетинговая кампания. У них изначально все было сделано неправильно. Если бы пользователи совершали полезные действия — как хотим мы, — то дело другое: тогда возникают типичные экономические связи между пользователем и площадкой. Но давать деньги людям за то, что они просто есть, — это, по-моему, какая-то глупость.

Там человек вводил их извне и пытался потратить. Кирилл Банщиков: На «Лепре» ты не мог зарабатывать эти деньги. Если мы не сможем кому-то платить криптовалютой, то введем услуги — для нас это проблемы вообще не составит. У нас другой случай.

У вас тоже будет такая механика? На «Лепре» тоже можно было активировать платные функции — сменить ник, подарить кому-то подписку и так далее.

Это круто, но авторы больше ориентировались не на рядовых пользователей, а на разработчиков: там сложно найти информацию. Кирилл Банщиков: Они стали первыми, кто решил засунуть блокчейн и платить пользователям своей внутренней криповалютой.

Похожи ли они на то, что вы хотите создать в итоге? Наверняка ты слышал про платформы Steemit и «Голос», где пользователи тоже получают вознаграждение за контент.

В 2017 году социальные связи умирают. Роберто Панчвидзе: Мы будем поощрять авторский контент и взаимодействие людей внутри сообщества. Нас во многом вдохновил «Лепрозорий». Единственный выход — построить другое сообщества: не в офлайне, а в онлайне.

В итоге у них каждый день выпускается новая порция валюты, которая распределяется по «китам». Также их экономика построена на «китах»: продвигаются те, у кого больше токенов. Это не похоже на интересную систему для людей. И проект превращается в тусовку для своих. Авторы проекта с этим борются, но не похоже, чтобы у них получалось.

MDK сейчас так функционирует, потому что иначе он фунционировать бы не смог. Роберто Панчвидзе: Мы обсуждали этот момент внутри команды. Технически «ВКонтакте» не позволяет этого делать. Если ходить и смотреть за каждой картинкой, которую нам присылают, или которую мы находим, то MDK в таком злободневном формате не было бы.

Я читал твою перепалку в Facebook с главным редактором издания N+1 Андреем Коняевым. Хорошо, что речь зашла о контенте. Что будет на вашей платформе? Он упрекал пользователей MDK в воровстве контента. Также можно принести чужой контент, а вы за него будете награждать?

Тот же художник Duran. Понятное дело, что еще с самого начала мы постоянно сталкивались с возмущением создателей контента. Его картинки почти сразу попадали к нам, а он негодовал.

Новость сопровождалась видео — vc.ru). И возвращаясь к теме изнасилования (бывший шеф-редактор Lenta.ru Александр Амзин опубликовал в Facebook скриншот новости MDK о происшествии в одном из клубов Нижнего Новгорода, где предположительно изнасиловали посетительницу. Если бы мы написали об этом без видео, то никто на новость не обратил бы внимания. Вдруг видео было авторским, или вдруг там действительно было изнасилование.

И было бы глупо, если бы мы по таким же принципам делали MDK 2.0. Но, к сожалению, мы не можем всем авторам дать доступ к админке, и смотреть за соблюдением [авторских прав].

Это был наш первый шаг в сторону авторского контента. Но потом мы договорились, что водяные знаки никуда не пропадут с его картинок, а еще спустя какое-то время дали ему доступ к админке.

Но технически завтра мы будем отстаивать его интересы. Сначала — да.

Мы изучали опыт Reddit, Imgur, где многие авторы самостоятельно выискивают источники и сообщают крупным площадкам о том, что это их контент. Поэтому мы будем просматривать множество механик, которые дадут возможность выявлять первичного автора. И все это можно автоматизировать — у нас есть опыт.

То есть первая задача — дать возможность сообществу самоорганизоваться? Я правильно понимаю, что ваша внутренняя политика в отношении пользовательского контента — разрешить все, что не нарушает закон, и ждать обращения правообдалателей, чем пытаться предугадать их обращение заранее?

Но нам важно осторожно формировать сообщество на стадии критической массы: оно будет само отвергать такого рода контент и минусовать авторов. Кирилл Банщиков: Естественно, кто-то будет публиковать котиков.

Читать главную зачастую неинтересно, потому что авторы публикуют контент, который продвигает себя сам, — всяких котиков, девушек-блогеров и так далее. Вернемся к Steemit. Не боитесь, что на вашей платформе будет то же самое и люди станут заходить не ради веселья, а ради денег? То есть не очень интересный по содержанию, но люди за него голосуют.

Как «Лепра»? То есть задача сделать саморегулируемое сообщество?

Вы уже понимаете форматы пользовательских публикаций?

Их работа будет поощряться, причем очень хорошо. Не в том плане, что они за Лешу Навального против Путина, а в том, что они будут ответственно относиться к своей функции. Для них модерация станет социальным статусом.

То есть это что-то вроде подреддитов?

Котики и Instagram-блогерши тоже будут. Да. Но люди смогут перестраивать экосистему сообщества — создавать определенные разделы для такого контента.

Первоначально над картинками тоже все смеялись: «Кто будет их смотреть?» Но когда интернет распространился, картинки стали смотреть все. Роберто Панчвидзе: Будущее определенно за видеоконтентом.

Например, они увидят, что публикация попала не в тот раздел, и они смогут направить ее в подходящее место. Наподобие, только это смогут делать сами члены сообщества.

Будущее за ним, или это пока еще локальная штука? Как ты относишься к видеоконтенту?

И так во многих других развивающихся странах: Индии, Бразилии, и так далее. Мы видим, что в США волна видеоконтента стихает, а у нас он еще на пике.

YouTube с 2007–2008 года бьется за нишу видео, и конкурентов у него нет. Тот же Instagram выстрелил благодаря тому, что технологии позволили ему это сделать. В этот рынок поздновато заходить, потому что Google отвоевала целую индустрию и согнать её с насиженного места попросту нет возможности.

Во многом потому что там развит сегмент Smart TV. Роберто Панчвидзе: Посмотрим на опыт США: телевидение там вполне себе живет. Это опять же произошло из-за проникновения интернета в телевизионные технологии появления сервисов вроде Netflix.

Потому что на телевидении цензура. Для жителей России YouTube становится альтернативой телевидению. Умрет ли телевидение или станет тем, чем сейчас является радио? Как в дальнейшем будет проходить водораздел между YouTube и телевидением?

Все телевизионные жанры: ток-шоу, политические программы, криминальные сводки — уже спокойно живут в YouTube. То, что у нас есть сейчас: первый, второй, четвертый канал и так далее — это все умрет. И будет существовать на стыке. Телевидение полностью перетечет на YouTube со всеми его минусами.

Весь спектр контента, который есть на телевидении, есть и на Smart TV. Они позволяют смотреть на телевизоре и авторский контент, и новости. Думаю, в будущем телевидение будет существовать только так.

В начале октября YouTube деактивировал всю сетку каналов, посвященных игре FIFA. Роберто Панчвидзе: А он уже спокойно цензурируется. Это тоже цензура — в том виде, в котором она может существовать. Причина — в комментариях они разместили рекламу букмейкерской конторы XBet.

Как ты думаешь, будет ли в России со временем цензурироваться YouTube?

Существует же канал Навального, который для него — основной способ общения с аудиторией. Согласись, что реклама тотализатора — это не оппозиционные ролики. Я не могу представить его где-то на телевидении.

Я не понимаю, зачем, почему, как, но цензура на удаление роликов вполне существует. Российский YouTube вполне лоялен к действующей власти.

Как ты относишься к Telegram?

Ее нельзя заставить удалить ролик, потому что он не нравится [власти]. Конечно же, YouTube — это международная компания. Или захламить топ YouTube индийскими роликами, как это было несколько месяцев назад. Но вполне возможно привлечь человека к ответственности за клевету.

Это напоминало укороченную версию ЖЖ. Сперва они выглядели как типичный Twitter — как игра в одну сторону без возможности комментировать. Но я забыл, как развивалась история ЖЖ: платформа стала популярной после того, как туда стали заносить бюджеты.

Если есть WhatsApp, зачем тогда он нужен? Роберто Панчвидзе: Раньше относился скептически. На первых порах я не оценил их медийную значимость. Мое отношение изменилось после появления каналов.

Появилось огромное количество политических инсайдеров, которые хоть и имеют мало общего с действительной повесткой, но привлекли читателей, потому что политика стала для молодежи актуальной темой. Появление такого канала как «Незыгарь» — это первая веха в череде событий, которая увеличила медийную значимость Telegram.

К слову о деньгах. Пытаются сыграть на ажиотаже. Новый владелец канала перепродал его за пять миллионов рублей. Когда Артур Чапарян продавал канал «Бывшая» за миллион рублей, его предупреждали, что сумма занижена. Слышал ли ты о других сделках по Telegram-каналам?

Соцсеть начала бороться с распространителями эротического контента, и судя по всему — успешно. Но все превратилось в откровенную помойку с появлением людей, которые ведут свои паблики во «ВКонтакте». Тогда владельцы пабликов побежали в Telegram, увидев там деньги.

На волне хайпа он действительно мог продать его за пять миллионов рублей. Чапарян, конечно, занизил цену. Но я посчитал это с привлечением самого Чапаряна для ведения коммьюнити.

До меня доходили слухи, что несколько каналов, где публикуются анонимные истории и авторский профессиональный контент — вроде «Проститутки Кэт», «Водитель Uber», «Пилот самолета» и так далее, — продали за два-три миллиона рублей. Роберто Панчвидзе: Забавно, но мы были первыми, кому Артур предложил купить «Бывшую». У каналов — 80–90 тысяч подписчиков.

А Артур прежде всего известен как стендап-комик, поэтому ему вряд ли было бы интересно работать на зарплате. Они знают свою аудиторию и ее вкусы.

Например, я — владелец, а при мне есть определенное количество редакторов, которые живут этим пабликом. Он мог бы продать его и встать к покупателю на зарплату: у нас такая практика при продаже каналов очень популярна.

По стилистике он больше похож на наш канал в Twitter — там больше веселостей, но есть и актуальная повестка и юмор из разряда «как у них на западе». Прежде всего — MDK. В Telegram аудитория гораздо умнее.

Есть ли у тебя собственные проекты в Telegram?

В Facebook сообщества нет, из «Одноклассников» мы ушли в 2013 году. Роберто Панчвидзе: Во «ВКонтакте» примерно 15 аккаунтов, в Telegram — четыре, в Twitter — три. Либо они еще не очень большие, либо не нащупали свою подачу контента. Также есть большое количество пабликов, которое мы не показываем.

Сколько всего сообществ входит в твою «медиаимперию»?

Как различается контентая политика MDK для Telegram, Twitter, «ВКонтакте»?

Некоторые аккаунты дублируются в разных соцсетях — vc.ru) (MDK принадлежат такие сообщества, как «Орлёнок», «Институт Благородных девиц», «Бумажный самолётик», «Катавасия», Brighton Beach, CS: GO HS, Dota 2 HS и другие.

И мы создавали контент в духе «юмор для студентов». В то время общество оценивало «ВКонтакте» как сообщество студентов. Потом подключились школьники, и мы создали альтернативу MDK для них — «Орлёнок».

Когда мы начинали во «ВКонтакте», тогда все в основном были школьниками и студентами. Роберто Панчвидзе: Прежде всего, мы берем целевую аудиторию, которую хотим охватить.

Мы долго нащупывали свою нишу: видели, что уже были аккаунты с анекдотами и мемами, и понимали, что это не для нас. Потом решили перетечь в Twitter. И привлекли журналистов, политических деятелей и так далее. Тогда мы начали публиковать околополитические шутки, рассчитанные на более взрослую аудиторию.

Там на нас подписаны люди, которые способны влиять на повестку. Twitter в России обладает большим медийным влиянием, чем «ВКонтакте».

В 2011 году ты говорил, что вы зарабатывали $1 млн в год. Давай перейдем к деньгам. Как изменилась выручка в 2016 году?

Сколько человек у вас работает?

Есть крыло, которое занимается именно графическим контентом. Нет, сегментированная. Оно отделено от редакции: редакция видит уже готовый контент, но не видит людей, которые его создают, чтобы не было никакой лояльности.

У вас объединенная редакция?

Не в одном помещении сидят? Они все разбросаны по стране и СНГ, правильно?

Мы позволяем им общаться, но в чатах они друг от друга отделены. Редакция в Twitter отделена от редакции в Telegram и от редакции во «ВКонтакте».

А где общаетесь?

Сколько тратите на редакцию в месяц?

Что помогает набирать аудиторию? С самого начала вы держались обособленно от других пабликов, но быстро росли.

Кстати, платформа позволит оптимизировать этот процесс. Мы платим за единицу контента. Обычно чуть меньше — от полумиллиона до миллиона. Содержание редакции обходится в миллион рублей в месяц — это потолок.

Есть темы, которые вы могли затронуть, например, в 2013 году, но не можете затронуть сейчас?

Каждый квартал стараемся всех троллить. Просто мы умеем хайпить. Все как-то само по себе получается. У нас нет определенного плана. Все скандалы, которые связаны с нами, не настолько срежессированы, как это многим кажется.

Это не отразилось на посещаемости — хайп растянулся на год. Тогда мы потеряли короткий адрес.

Единственный камень преткновения — это религия. Роберто Панчвидзе: Стоящих особняком — нет. У нас уже был процесс, который затянулся на полгода. Сейчас законодательство не позволяет нам делать реверансы в сторону [православной] церкви, в сторону ислама. В 2016 году мы потеряли паблик — по решению суда URL c mdk был заблокирован.

У вас есть какая-то внутренняя цензура или самоцензура?

То дело было целиком и полностью сфабриковано, потому что контент, которые приводили так называемые эксперты — был вообще не наш. Наверное, сейчас мы стараемся в больше степени аккуратно проходиться по этому. У нас не было возможности его выиграть вообще никак, даже с хорошими юристами. По моему оценочному мнению, суд был куплен кем-то.

Если хочешь смотреть такое — иди в известные паблики и группы. А очередное поздравление Владимира Владимировича — это не наш контент. А мы — жиза.

Мы в какой-то степени патриоты, но не с той системой управления, которая есть сейчас. Роберто Панчвидзе: Мы стараемся не вилять хвостом перед условной властью. Например, об избиении водителя в Дагестане, который не хотел пропускать кортеж. Стараемся делать злободневный контент. Такой контент мы любим — он затрагивает за живое, заставляет людей шевелить мозгами, после того как у них «подгорит».

Нас никто не пытался купить, никто не пугал, пистолет к виску не приставлял. Я знаком со многими людьми оттуда, но с предложениями ко мне не приходили. Но все лица мы знаем.

К тебе приходили из Администрации президента с какими-нибудь интересными предложениями?

В той или иной степени там присутствуют люди из правительства, депутаты, из администрации и «причастные». Роберто Панчвидзе: Я выступаю на многих конференциях. Я рассказываю, что думаю я. Они подходят, знакомятся, рассказывают о себе, о том, что думают. На этом мы заканчиваем наш диалог.

Как вы познакомились с ними?

Контент никто не проплачивает. Господрядов я не получаю. Если мы посмотрим на российские СМИ, то там не такой градус лояльности к соцсетям. Там на удивление достаточно лояльные ребята, и все-таки я надеюсь, что такое отношение сохранится.

Остальные — это либо те, кто не поставил себе возраст, либо работающие студенты. Роберто Панчвидзе: Раньше, как говорили многие аналитики, 50% — это школьники. При этом нужно выделить определённую касту — люди, которые целенаправленно приходили троллить.

Мы позиционируем себя как мета-СМИ. Потому что остальные — либо одиночки, либо не слишком объективны. Но все-таки у нас нет такой повестки — мы не собираемся каждый месяц и не говорим: «Вот про это мы пишем, а про это — нет».

А не так: «Мы не шутим про это, потому что у нас есть повестка». Обсуждения идут так: «Про это лучше не шутить, потому что это не смешно».

Расскажи, как меняется аудитория MDK, и кем был типичный подписчик образца 2011 года, и кто — типичный подписчик сейчас?

Как ты считаешь, в чем отличие нынешних 16-летних от 16-летних 2011 года?

Там есть и ватники, и либералы и так далее. Многие открывают MDK ради комментариев. В Twitter — Кашин, Навальный, другие люди. Представлен любой класс, иногда приходят известные люди — люди с «галочкой», блогеры.

Каждый раз происходило какое-то бурление. Самой больной темой был День победы. Мы не могли стоять в стороне и включались в обсуждение: «Нужно ли вообще праздновать?» Нынешним школьникам это вообще неинтересно.

С другой стороны, культура изменилась. Роберто Панчвидзе: Различий очень мало, как мне кажется. У нас было такое постсоветское восприятие: что нам навязывалось, то мы пытались отторгнуть.

Как из-за этого меняется контент?

В большинстве своем наша аудитория — это москвичи и петербуржцы. Их выращивали в отрыве от всего этого.

Подростки старались придерживаться такой тактики — придумывать имена, быть в анонимном коммьюнити. «ВКонтакте» позволяла раньше сохранять определенную анонимность — использовать чужие фотографии, создавать поддельные аккаунты, и все остальное.

Мы стараемся удержать ту аудиторию, которая выросла с нами. Роберто Панчвидзе: Во «ВКонтакте» контент MDK не сильно изменился. Но в Telegram мы привлекаем нынешних школьников.

Поэтому только через общение с ними я могу что-то нащупать. Мне 25 лет, и я иногда не могу понять, почему тот или иной юмор популярен у 16-летних. Они охотно идут к нам — MDK для них авторитет в медийном пространстве. И привлекать молодых креаторов можно только через общение.

Сейчас есть возможность создать канал в Telegram, который будет определенным рупором общения, и создать тот же мультичат, где эта огромная орава школьников общается нон-стоп. Тогда мы создавали закрытые группы, где общались с нашей аудиторией. И мы наблюдаем за всем этим, иногда тоже включаемся в беседы.

Стартовая стоимость — от 5 миллионов рублей. Развить паблик можно и за полгода. У нас есть опыт раскачивания сообщества бренда — Burger King. Рекомендуемая — 10 млн рублей. Мы им сделали 250 тысяч подписчиков меньше чем за полгода. Сейчас это самое популярное сообщество в своем сегменте. Влили туда много — не могу раскрыть число.

Сколько времени и денег займет развитие паблика с нуля до миллиона подписчиков?

Но они не наши конкуренты. Роберто Панчвидзе: Наверное, единственный удачный пример такого агентства — Tiger Milk. Но работают вполне удачно, насколько я вижу, и вполне зарабатывают. Они работают с ecommerce, охотно что-то делают для локального рынка, умеют работать с умеренными бюджетами.

Расскажи об успешных кейсах помимо Burger King? В 2013 году вы открыли креативное агентство MDK Creative. И вообще, владельцы пабликов часто открывают свои агентства?

Поработав месяц-полтора, мы увидели, что посещаемость и «покупабельность» товаров KFC выросла во много раз. Мы тогда только начали продвигать идею, что нативный контент для бренда более важен, чем прямой — с ссылками и отслеживаемой конверсией.

Помимо Burger King — KFC, банки и так далее. Мы работаем с гигантами. Когда мы только начали, первым успешным кейсом, который послужил для нас толчком, стал кейс с агентством Hungry Boys и KFC по продвижению баскетов.

Сейчас бренды поняли, что в соцсетях можно хорошенько похайпить и поднять ценность бренда. Роберто Панчвидзе: За три года мало что поменялось. Они готовы к тому, чтобы мы сделали мемы, но менеджеры выбирают менее удачные, которые по нашему мнению не сок. Они все хотят быть модными, крутыми и шарящими, но приходят с огромным бренд-буком, своей командой.

Как менялось отношение рекламодателей к MDK?

Уже нарывались?

Они отчитываются перед компанией, поэтому все шишки перекладывают на нее. SMM-специалистам со стороны бренда гораздо проще. Мы же подписываем контракт, и если нарушаем законодательство или авторские права, то можем нарваться на штаф — два-три миллиона рублей.

Те, кто хочет работать, делают для «ВКонтакте» контент как для Facebook —, а он совсем не выстреливает. Работать с этим крайне сложно.

Это отбивает аппетит к любым тендерам. Роберто Панчвидзе: Мы — нет, но у моих коллег коллег по рынку есть примеры, когда они были вынуждены платить миллионы рублей за неудачную шутку.

Сколько брендов сотрудничает с MDK Creative?

Это реально очень тяжелая работа — там и своя выработанная бюрократическая система, и маркетинговая, и креативная, которая позволяет нам быстро создавать ситуативный контент — в течение нескольких часов. Сейчас мы готовим кейс, который делали с Burger King. И он разлетается, хорошо заходит, накачивает паблик виральным трафиком.

Сколько стоит спецпроект?

Burger King. Якорный бренд — один. Мы берем от одного до двух. Каждый месяц приходят три-четыре бренда, которые готовы сделать спецпроект.

Я шерстил по пабликам во «ВКонтакте» поисках контента, а потом нашел MDK. Роберто Панчвидзе: В самом MDK. И подумал: зачем создавать что-то с нуля, если могу присоединиться и стать администратором ресурса, у меня такой опыт уже был на некоторых форумах. Оказалось, что это то сообщество, которое я давно искал.

Он длится месяц-полтора. От трех миллионов. За эти деньги мы готовы только креативную концепцию разработать. Иногда приходят люди, у колторых всего 500 тысяч рублей. Заниматься исполнением, тактикой — нет.

Как ты познакомился с сооснователем MDK Дмитрием Аладышевым?

Как менялось твое отношение к MDK?

Я понял, что мне нужно его выиграть, и выиграл. В то время MDK существовал неделю-две, и Дмитрий как раз проводил конкурс среди подписчиков: он хотел найти админа.

Но это было не главное — мне нравилось внимание. В 2012 году хобби начало приносить деньги. И это было для меня экспериментом. И как психологу — наблюдать за психологией масс. Меня это потихоньку стало затягивать. Наверное, я таким образом тешил самолюбие.

В 2011 году паблик для меня был больше как хобби: я успевал работать, учиться, еще что-то. Роберто Панчвидзе: Я все больше и больше погружался в работу над развитием проекта. Тогда мне требовалось сделать всего пять публикаций в день.

Кем ты тогда работал?

Это потихоньку оттягивало меня от личной жизни, от учебы и наемной работы. Я стал знакомиться с людьми, которые работают в маркетинге, в SMM, занимаются стартапами.

До этого у меня было несколько дневников, они даже пользовались каким-то успехом, но не было массовости. У меня возникло желание делать свой проект в соцсетях — тогда же я зарегистрировался во «ВКонтакте» и стал искать формат для MDK.

Это было примерно в 2010 году — моим начальником был нынешний глава рекламного агентства R: TA Павел Гительман. Роберто Панчвидзе: С 17–18 лет я работал менеджером-промоутером по продаже пластиковых окон. В то время он впервые рассказал мне про Twitter.

А в 2012 году попробовал себя в SMM —в рекламном агентстве Paper Plan. Также работал в элитном секс-шопе. Но надолго там не задержался: в то время MDK уже был, но сверхдоходов не приносил, и мне нужно было работать.

Названия уже не помню. Потом я работал продавцом в магазине с дисками в «Европейском». Многие из них стали потом блогерами. Там я познакомился с большим количеством людей, которые делились со мной опытом.

Тогда я поинтересовался у своего куратора — все ли SMM-агентства этим занимаются. Наш клиент был связан с газировкой, и лично я занимался тем, что ходил по полумертвым группам и размещал там рекламу бренда. Он сказал, что да.

Мне было любопытно, как это все работает, как создаются рекламные кампании с упоминанием брендов. Когда устраивался, не стал говорить, что у меня есть свой паблик.

Расскажи о том, с какими личными трудностями роста ты столкнулся как предприниматель?

Мне не нужно было идти переучиваться, чтобы получить эти знания, я их получал из открытых источников. Немаловажным фактором роста служило то, что в распоряжении нашего поколения был свободный и открытый интернет.

Я начал студентом первого курса, совсем зелёным. Роберто Панчвидзе: Самое сложное было, конечно, расти и развиваться вместе со своим делом. Да, мне пришлось прочитать много информации о рекламе, маркетинге, ИТ и менеджменте, но это происходило с большим удовольствием, чем занятия наукой.

И мы пять лет это долбим всем. Самое трудное, конечно, что мы не были первопроходцами, было масса развлекательных сайтов, приложений, пабликов, но у нас с Димой было своё видение, как и что должно работать по части бизнеса.

Так могло случиться много раз, но мы всегда относились бережливо к нашим читателям — этого у нас не отнять. но работа в поле, с комьюнити, — это не теория поведенческой психологии масс: одна ошибка и твоя аудитория от тебя отвернётся.

Как выглядит твой типичный день?

Я просыпаюсь и сразу начинаю серфить интернет, проверяю все кана Роберто Панчвидзе: Мой типичный день безумно скучен, если так подумать.


Дата публикации: 08.11.2017


Ещё новости


  27.08.2022  Это точно не убийца флагманов. OnePlus представила наушники... за 10 долларов

При этом речь идёт вовсе не о каких-то наушниках для ценителей качественного звука, где наличие провода можно было бы легко объяснить. Учитывая, что подобные решения становятся всё более редкими, анон...

  30.09.2022  В следующем году Micron Technology резко сократит капитальные затраты

Особенно в части покупки производственного оборудования. Особенно в части покупки производственного оборудования. Предвидя это, Micron собирается сократить капитальные затраты в следующем году н...

  27.08.2022  В океане обнаружены колоссальные залежи сахара, о существовании которых не знали даже эксперты

Это означает, что концентрация сахара на морском дне примерно в 80 раз выше, чем в обычной почве. Сахар поступает в виде сахарозы (основного ингредиента сахара, используемого на кухне), и высвобождает...

  27.08.2022  Российское приложение определит депрессию у человека по его манере говорить

Главное нововведение — это алгоритм на основе нейросетей, которые сможет анализировать речь человека и предупреждать, если ему необходимо обратиться к врачу. Отечественные исследователи из Сеченовског...

  27.08.2022  В Китае представлен перспективный «Москвич»? На автосалоне в Чэнду дебютировал 7-местный кроссовер Sehol X8 Plus за 14 500 долларов

Это — на первом этапе, а потом возможно расширение линейки или замена одних моделей на другие. Официально о новых автомобилях «Москвич» пока ничего не сообщается, но уже практически никто не сом...



Все новости




Корзина
Товаров: 0
Сумма: $0
Курс (нал.) 1$ = 62.00 руб.
Курс (безнал) 1$ = 65.00 руб.

НОВОСТИ

09.11.2022
Перспективный «Москвич» уже появился в Казахстане? В соседней стране начали продавать JAC JS4 – ожидается, что его производство наладят в Москве на бывшем заводе Renault

30.09.2022
В следующем году Micron Technology резко сократит капитальные затраты

27.08.2022
В Китае представлен перспективный «Москвич»? На автосалоне в Чэнду дебютировал 7-местный кроссовер Sehol X8 Plus за 14 500 долларов

27.08.2022
В океане обнаружены колоссальные залежи сахара, о существовании которых не знали даже эксперты

27.08.2022
Власти Италии обратились к экстрасенсу, чтобы тот спас всех от засухи

27.08.2022
Российское приложение определит депрессию у человека по его манере говорить

27.08.2022
Это точно не убийца флагманов. OnePlus представила наушники... за 10 долларов

27.08.2022
Видео: геймплейный трейлер стильного экшена Gungrave G.O.R.E. с безжалостным антигероем

26.08.2022
20 000 потоковых процессоров, 36 ГБ памяти и шина разрядностью 512 бит. AMD работает над видеокартой-монстром, но она выйдет нескоро

26.08.2022
Флагман Xiaomi возвращается к истокам. Xiaomi 13 получит плоский экран впервые с момента выпуска Xiaomi Mi 9

Все новости

ОБЗОРЫ

14.03.2024
Сервер времени

07.03.2024
Восстановление операционной системы Windows без лишних проблем

07.03.2024
Эффективность и доступность при чистке компьютера

07.03.2024
Эффективное решение для проблемных ситуаций

02.03.2024
Как заменить клавишы на Macbook?

Все обзоры
 
   
   
ASUS A7U

от $1065 
RoverBook Discovery B214

от $980 
RoverBook Voyager B514

от $835 
LCD PC WindRover LP2001 AT7

от $0 
Периферия Руль с педалями T...

от $85 
 
      © 2003-2024, Ноутбуки на Буденовском
Тел. (495) (499) 115-03-45
E-Mail: